Филателия, почтовые марки, надпечатки, почта

О Лох-несском чудовище знают многие, хотя его никогда не видели. Существуют фотографии (скорее всего поддельные), но от этого неведомый монстр не становится менее таинственным. Его желали бы увидеть многие, но как это сделать, неизвестно.

Столько же легенд связано с самой редкой почто вой маркой мира — одноцентовой «Британской Гвианы». Именно так именуют этот уникум филателисты мира. О марке много рассказано, еще больше написано, но нигде я не нашел слов, которые бы открывали правду.

Дело в том, что знаменитый уникальный знак почтовой оплаты — по виду кастрированный уродец с перепачканной чернилами физиономией,своеобразный монстр среди всех марок мира, воспетый теми, кто его никогда не видел.

Марки Британской Гвианы — английской колонии на северо-восточном берегу Южной Америки появились в 1850 году. Изготовлялись они крайне просто: специальным круглым штемпелем на листках цветной бумаги делались оттиски с почтовым реквизитом.

Штемпелем с номиналом в 2 цента маркировались красные листки, четырехцентовые марки имели оранжевый цвет, восьмицентовые — зеленый, двенадцати центовые — голубой.

В 1852 году почтовое ведомство Гвианы повторило выпуск собственных марок, улучшив их дизайн. На прямоугольных листках, вытянутых по вертикали, черным штемпелем был напечатан силуэт трехмачтовой шхуны, идущей под всеми парусами, номинал, название страны и девиз: «Damus Petimusque Vicissim». В переводе с латинского это звучит так: «Мы даем и берем взаимно». Причем гвианские знатоки латыни слово «Petimus que» по ошибке разделили надвое и так его напечатали. Марки имели два номинала. Ту, что была достоинством в 1 цент, отпечатали на бумаге, окрашенной красной анилиновой краской — фуксином. Четырехцентовая имела голубой цвет.

С 1853 года почта Британской Гвианы пользовалась марками, которые изготовили в метрополии типографским способом. При этом в овал, который окружал изображение трехмачтовой шхуны, впечатали девиз «Мы даем и берем взаимно» с той же ошибкой, что была допущена на марках местного производства. К 1856 году запас заокеанских марок израсходовали, и нужда заставила почтмейстера снова прибегнуть к изготовлению знаков оплаты кустарным способом. На этот раз они выглядели прямоугольниками размером 3 х 2,5 см и вышли в двух номиналах — 1 и 4 цента. Четырехцентовые марки вышли в двух цветах — красном и голубом. Марку в 1 цент отпечатали на бумаге, окрашен ной фуксином. Дизайн марок: рисунок шхуны, латинский девиз повторял уже известный нам по типу 1852 года.

После длительного использования типографских марок, изготовленных в Англии, местный выпуск вы глядел крайне примитивно. У работников почты воз никли опасения, что местные умельцы сумеют наладить выпуск фальшивых знаков в ущерб почте. Поэтому почтмейстер дал указание своим сотрудникам при продаже марок ставить свои инициалы, тем самым удостоверяя подлинность знаков. Имена этих людей вошли в историю филателии вместе с редкими почтовыми документами эпохи. Это Е. Д. Уайт, Е. Т. Далтон, С. А. Уостон и У. X. Лортимер.

Поскольку наиболее ходовым оказался номинал в 4 цента, эти марки сохранились и дошли до наших времен в большем количестве. Сколько писем было оплачено одноцентовыми марками, не знает никто, но в на стоящее время коллекционерам известно, что в мире существует только один экземпляр. Именно он получил название «Британская Гвиана».

Перед тем как наклеить марку на письмо, кто-то обрезал ее углы, превратив четырехугольник в восьми угольник, затем работник почты Уайт пометил ее свои ми инициалами Е. D. W. и наконец шлепнул почтовым штемпелем «Demerara АР. 4. 1856».

Письмо ушло по назначению. Его прочитали и за были. Вместе со старыми бумагами письмо до 1872 го да пролежало на чердаке дома в Демераре (ныне это город Джорджтаун), где жил когда-то адресат. Там его в пачке семейной корреспонденции обнаружил школь ник Верной Воган, увлекавшийся филателией. Находка не произвела на мальчика впечатления и показалась ему столь невзрачной и грязной, что он предпочел ее продать а не положить в свою коллекцию. Его знакомый коллекционер Н. Мак-Киннон будущий раритет, цену которого он в то время вряд ли мог определить точно, приобрел за сумму, эквивалентную полутора долларам.

Спустя несколько лет этот филателист продал свою скромную коллекцию ливерпульскому марочному торговцу Томасу Ридпасу за 500 долларов. Тот, разобрав материал, выделил из него незнакомую марку Гвианы и без раздумий перепродал знаменитому в то время австрийскому коллекционеру графу Филиппу фон Феррари, который жил во Франции. Граф, ставший четвертым в истории владельцем марки, выяснил происхождение, редкость и, главное, подлинность марки. Доказательством ее оригинальности, о котором до того не знал никто из филателистов, стали свидетельства прохождения ее через почту: инициалы Е. D. W. и оттиск подлинного штемпеля «Demerara АР. 4. 1856».

В коллекции миллионера Феррари раритет хранился более чем сорок лет, до его смерти в 1917 году. По завещанию графа его богатейшая коллекция передавалась Берлинскому почтовому музею. Однако передача не состоялась. Французское правительство конфисковало марки Феррари и включило их стоимость в счет репараций, которые Германия должна была выплатить Франции после поражения в Первой мировой войне.

В 1932 году французские власти выставили знаменитую коллекцию на распродажу. В аукционе приняли участие самые крупные филателисты из разных стран мира. Особая борьба шла за обладание маркой Британской Гвианы, которая в то время уже стала редкостью с мировой известностью. Особенно яростно торговались двое: эльзасский табачный магнат М. Бюрру и американский промышленник-миллионер Артур Хинд. Последний стук молотка возвестил, что раритет за 32 500 долларов приобрел американец.

На этом приключения марки не окончились. В 1933 году Артур Хинд умер. Чтобы не включать марку в список вещей, подлежащих наследственному разделу, мадам Хинд объявила, что раритет подарен ей мужем. Ценный кусочек бумаги владелица заключила в золотой кулон и на званых вечерах, производя фурор, но сила его на шее.

Несколько раз мадам Хинд пыталась продать марку, но ее не устраивали предлагаемые покупателями цены. Наконец в 1940 году «Гвиана» за 42 ООО долларов сменила хозяина. Покупка на этот раз была аноним ной, и даже пронырливые журналисты не сумели выяснить, кто же стал владельцем мировой редкости.

Железный занавес секретности в течение после дующих тридцати лет так и не позволил выяснить фамилию седьмого хозяина «Гвианы». И это несмотря на то, что именно он разрешил прессе сфотографировать марку. Только в 1970 году, когда вся коллекция таинственного собирателя оказалась выставленной на аукцион, стало известно его имя. Это был некий Фредерик Смолл, австралийский миллионер. Он не был даже филателистом, и марки интересовали его только как способ надежного вложения капитала. Именно по этой причине Смолл так хранил свою тайну, что даже его собственная жена не знала о том, чем располагал ее супруг.

Восьмым владельцем раритета стал миллионер И. Вайнберг. Он выложил за марку 280 000 долларов США...

С точки зрения нормального человека, одноцентовая «Гвиана» — типичный уродец марочного мира. Все настоящие филателисты ревниво относятся к сохранности коллекционного материала. Один оторванный зубчик, след от грубой наклейки на оборотной стороне марки снижают ее цену. Тем не менее «Гвиана», этот грубо обрезанный четырехугольник, перемазанный надписями, которые не позволяют рассмотреть детали рисунка, возведен в ранг мировой редкости, о которой позволено судить только по тому, что о ней написано и переписано сотни раз на многих языках мира. В каком состоянии сегодня находится этот раритет стопятидесятилетнего возраста? Об этом не знает никто, кроме его владельца, а он не заинтересован в обнародовании правды. Ведь любые новые сведения о марке могут по дорвать ее славу точно так же, как ясное доказательство того, что Лох-несского чудовища нет в природе, положит конец прекрасной легенде.

И еще. Одноцентовая «Гвиана» давно перестала быть предметом филателии и превратилась в объект капиталовложений, не подверженных инфляции, сделалась предметом, удовлетворяющим честолюбие, позволяющим ее владельцу в узком кругу посвященных считаться человеком, у которого есть нечто, чего нет и не может появиться у других. Дворцы, яхты, пароходы, футбольные клубы — это при наличии больших денег и желаний можно купить. Одноцентовую «Гвиану», пока она нужна другому, нет.