Филателия, почтовые марки, надпечатки, почта

В НАЧАЛЕ декабря внимание филателистической Европы переместилось на время в швейцарский город Цюрих. Один из известнейших аукционных домов Corinphila провел в этот день крупный специализированный аукцион Земство имперской России . Слово земство вошло в международный филателистический лексикон как обозначение марок русской земской почты.

Овеянные романтикой страницы истории земства вызывают в памяти имена филателистических знаменитостей. Знаменательно, что, если где-то заходит разговор о легендарных коллекционерах марок, ярких звездах на небосклоне мировой филателии, прописанных в солидных филателистических справочниках и энциклопедиях, наших соотечественников упоминают чаще всего в конкретном аспекте. То есть именно в связи с марками земской почты. Без имен Агафона и Олега Фаберже, Федора Брейтфуса, Карла Шмидта, Михаила Люпшица не обходится, например, когда издаются специальные каталоги, но больше, когда проходят аукционы всемирно известных фирм.

В шикарно изданном аукционном каталоге Corinphila напоминается о прошлых торгах, когда фирма выставляла земские редкости с богатой родословной - и вновь мы встречаем громкие имена бывших владельцев. Однако, как и на былых аукционах, сейчас начисто отсутствует Карл Шмидт... Загадка? Нет, для коллекционеров и дилеров России, посчитавших своим долгом отправиться в Цюрих, никакой загадки нет. У выдающейся, обширной коллекции земских марок, которую Шмидт начал собирать в свои петербургские годы, иная судьба: она никогда не уйдет с молотка...

Однако разберемся вначале, что же такое российская земская марка? В чем ее феномен и неожиданный интерес, взрыв интереса к ней - причем не только в нашей стране.

...Исторически сложилось так, что почтовое ведомство в Российской империи обязано было распределять корреспонденцию на пространстве в 15 верст от обоих сторон почтового тракта, преимущественно железной дороги и речного пути. Громадные пространства оставались лишенными почтового обслуживания. Назревала необходимость каких-то нововведений. Земская реформа 1864 г. и явилась ускорителем, приведшим к введению в России земской почты. Реформа прошла в цепи других важных мер - отмены крепостного права и т.д.

Среди вопросов, постепенно передававшихся государственной властью в ведение исполнительных органов местного самоуправления - уездным земским управам, было и налаживание почтовой связи. Земские почтовые конторы получали в перспективе больший оперативный простор. Государственная почта действовала параллельно, но ведь она опиралась лишь на губернские города и уездные центры. Земские управы взяли на себя заботу о доставке писем, бандеролей и денежных переводов во все места за пределами 15-верстного пространства. Вскоре уездные земства получили разрешение выпускать собственные марки. Насколько важной была миссия этих марок, можно судить по тому, что территория их хождения превышала площадь всех европейских государств, вместе взятых.

Около половины уездов воспользовалось правом на печатание марок в своих типографиях - уездных или губернских. Таких уездов насчитывалось 165. А земская почта функционировала к 1901 г. в 243 уездах 33 губерний империи. Почтовый департамент Министерства внутренних дел поставил и ограничительные условия: сами марки должны отличаться от государственных по символике, а на сумках земских почтарей нельзя изображать почтовые рожки - эмблему государственной почты. Уездные или губернские гербы - пожалуйста... Но мнимые минусы рождали явные плюсы. Земские выпуски выглядели привлекательнее в сравнении с монотонным однообразием марок государственной почты: рисунки большинства из миниатюр земского происхождения запоминались оригинальными орнаментами, экзотическими местными гербами, почтовой атрибутикой и даже изображениями эпизодов Отечественной войны 1812 г. Эффект непривычного графического оформления усиливала пестрая цветовая гамма. Полный набор земских марок, выпуск которых был прекращен в 1917 г., составлял более 3000 основных номеров с разновидностями.

Начиная листать забытые страницы истории, мы уже назвали ряд имен, прославившихся на ниве земской филателии. Но выбор должны будем остановить на одном! Именно на том, кто собирательство подчинил не удовлетворению только своей страсти, кто жертвовал и временем, и деньгами не только для себя - для других, для современников и потомков. Поверьте, это не громкие слова. Таким коллекционером был архитектор Карл Шмидт, в котором счастливо сочетались все эти качества. Земская почтовая марка - вот Бог, которому он поклонялся многие десятки лет. За это и вознаградила его судьба, отведя достойное место в анналах мировой филателии.

Кто же он, Карл Шмидт?

В 1935 г. в Германии на немецком языке Шмидт закончил свои воспоминания ( Lebenserin-nerungen des Architekten Carl Schmidt ), которые десятки лет спустя опубликовала его внучка. Из них мы узнали любопытный факт: будущий великий коллекционер был практически ровесником русских земских марок!

Родился он в Санкт-Петербурге в 1866 г., вскоре после переселения сюда семьи из Германии. По окончании немецкой гимназии поступил в Академию художеств, где стал царским стипендиатом . Впоследствии талант Шмидта раскрылся на архитектурном поприще, к нему быстро пришла слава. А вначале проявились немалые способности к рисованию - сказывалась посещавшаяся им в гимназический период известная рисовальная школа барона Штиглица. Так, он победил в конкурсе на рисунок медали в честь 100-летия министерств - эскиз понравился Николаю II, а позже Шмидт стал автором служебной марки для одной из административных служб. А предметом гордости архитектора стал комплекс для одной фирмы в Петербурге - признанный образец югендстиля . Там же по его проекту возвели комплекс зданий для придворного ювелира Карла Фаберже; в Царском Селе и Павловске - дворцы и виллы; в Твери - мост; в Ростове-на-Дону - губернский дом; в Софии - собор; в Москве - здание ГУМа... Два десятка лет отдал Шмидт Министерству юстиции и был удостоен звания действительного статского советника и почти всех орденов России.

В своих воспоминаниях Карл Шмидт отмечал, что увлечение марками пришло в семилетнем возрасте. И этой страсти оставался верен всю жизнь. Петербургский период жизни - пятьдесят пять лет! - сформировал и отшлифовал филателистические увлечения. На каком-то этапе, после знакомства с известными бывалыми коллекционерами и сближения с Агафоном Фаберже, окончательно определились приоритеты...

Новое стало входить в коллекционерский обиход с 1858 г. Появившиеся первые марки России, отпечатанные в типографии Экспедиции заготовления государственных бумаг, при всей высокохудожественности миниатюр и их - говоря словами крупнейшего эксперта Збигнева Микульского - царственной элегантности , вскоре натолкнулись на конкуренцию со стороны марок русской земской почты. Неведомые дотоле локальные марки (нерусский термин) привлекли внимание состоятельной публики Петербурга и Москвы.

Тогдашнее окружение Карла Шмидта вошло в историю как действительно блестящая плеяда энтузиастов отечественной филателии. Они группировались вокруг Петербургской секции Международного (Дрезденского) общества филателистов. Основателем и бессменным председателем секции был Федор Брейтфус. Он обладал лучшей филателистической коллекцией в России. И он же, одним из первых уловив ценность и провизорный характер земских марок, стал рассылать в местные земские управы - губернские и уездные - заказы на приобретение их выпусков. Причем запрашивал их листами!

Были ли особые рекорды в коллекциях собирателей земских марок? Безусловно. Вот одна из земских миниатюр 1870 г. - знаменитый тамбовский выпуск # 1 трехкопеечного достоинства. Это первенец Тамбовского уезда Тамбовской губернии, скромный миниатюрный знак, выполненный литографической печатью в голубом цвете на белой бумаге. Рисунок по тем временам традиционный - герб Тамбовской губернии. В американском каталоге 100-летней давности марка оценена в 500 долл. Сумма по тем временам огромная, если представить себе тогдашнюю денежную весомость американского доллара. Высоко оценивался тамбовский номер один и в других каталогах. По одному из них, изданному в 1934 г., его каталожная стоимость приравнивалась по условной и общепризнанной шкале редкостей к четырем знакам R (Raritat), то есть к высшей категории филателистических раритетов. Тамбовская марка известна поныне только в четырех экземплярах. Если же принять во внимание, что после этой констатации (например, в каталоге В.Херрика) прошло ни много ни мало - 65 лет и за все это время не обнаружено ни одного экземпляра, то на чудо надеяться не приходится. Видимо, время просто не пощадило тираж.

Так что же известно филателистическому миру о судьбе уцелевших экземпляров? Сегодня - практически все. Так, одна из четырех марок ныне хранится в Берлинском почтовом музее (об этом еще пойдет речь). Вторая всю жизнь находится, слава Богу, в Музее связи в Санкт-Петербурге. Она демонстрировалась на Всемирной филателистической выставке Москва-97 на стендах Государственной коллекции почтовых марок России. Третья земская марка Тамбова пребывает, кажется, все еще в известной коллекции недавно скончавшегося Михаила Люпшица. Известна, наконец, и судьба четвертого экземпляра. Долго гулявший по свету, он был сравнительно недавно продан последним владельцем в Америке за 50 тыс. долл. Приобрел его коллекционер, оставшийся инкогнито.

Осталось только отметить, что у тамбовского выпуска имеется интересная особенность, помимо несомненного достоинства, определяемого ценностным выражением. Это особенность, выделяющая выпуск на общем фоне всего земского клина отечественной почты. По своим размерам 13,5 на 16,5 мм марка поставила рекорд миниатюрности среди всех прочих выпусков русского земства. Прекрасное обрамление упоминавшегося абсолютного рекорда каталожной стоимости! Это дает основание отнести Голубой Тамбов к уникумам мировой филателии.

За годы собирательства коллекция Шмидта пополнилась многими изюминками земской почты. Но это не имело ничего общего с накопительством. Прилежно коллекционируя марки земских почтовых контор, у меня зрела мысль написать книгу об этих марках , - сообщал Шмидт в своих воспоминаниях, подчеркивая, что появившиеся к тому времени каталоги его не удовлетворяли. К тому времени ему выпало возглавить упоминавшуюся Петербургскую секцию Международного (Дрезденского) общества филателистов, в которую он вступил в 1888 г. На помощь пришли друзья по секции, Агафон Фаберже в первую очередь, давшие возможность познакомиться со своими коллекциями земских марок. Вскоре, с 1907-1908 гг., стали выходить из печати отдельные разделы книги. Вплоть до 1916 г. было выпущено 20 разделов, рассылались они как в России, так и за границей.

Политическая ситуация, однако, не оставляла сил для работы над объемистым трудом - на отношение к немцам сильно влияла Первая мировая война, а тут еще революционные события. Многие задумались о возможности выезда в Германию. Решился на этот шаг и Шмидт. Перед эмиграцией на долю его выпали тяжелые испытания. Как совместить заботы о семье - пятеро детей! - с тревогой за коллекции? Бессонными ночами обернулись былые радости - коллекция филателистическая, коллекция нумизматическая... В первые дикие дни революции, - писал Шмидт в воспоминаниях, - я оставался в Павловске, поскольку железнодорожное сообщение с Санкт-Петербургом было прервано. О том, что происходило в столице, мы узнавали только из газет, лично же я так ничего и не видел .

Когда вновь открылось германское консульство, Шмидт возобновил попытки получения выездной визы. Его отец и сестра успели выехать ранее, однако дело об остальных затянулось: консульство ожидало подтверждения из Берлина, сохранилось ли германское гражданство у Карла Шмидта и его семьи... Шли неделя за неделей, тянулись месяцы. Не теряя впустую время, Шмидт заказал ящики и упаковал в них свою огромную библиотеку и картины. Что касается коллекций, они были помещены на надежное, как казалось, хранение в банковские сейфы.

Но... новые власти - новые порядки. Началась ревизия в банках. При проверке сейфов сразу конфисковали нумизматику. То была незаурядная коллекция старых русских монет, включая интересные золотые и платиновые экземпляры. К счастью, уцелела коллекция марок, да и то лишь благодаря случаю. Знавший о бесценном собрании знакомый пастор лютеранской кирхи предложил в преддверии событий перепрятать коллекцию. Нашлось небольшое помещение в церковных подвалах, куда в течение нескольких дней удалось передислоцировать из банка альбомы со всем собранием земских марок. Дверь в хранилище загородили тяжелым железным шкафом, и эта маленькая хитрость оказалась спасительной...

Как водится, подошла пора грабежей. Разграблен домашний скарб, разворована библиотека. Но судьба пощадила... ящик с филателистической литературой. Только на книги по филателии не нашлось любителей , - напишет потом с горечью Шмидт. Оно и понятно: специалистам по ревизии банков и узаконенному изъятию церковных ценностей было не до филателистических библиотек. Макулатура!

О том, как прошлась революция тяжелым катком по многим выдающимся частным собраниям, написано уже немало. Особенно в революционном Петрограде. Кстати, не миновали конфискаций и друг Шмидта Агафон Фаберже, и другие коллекционеры. А счастье продолжало улыбаться Карлу Шмидту: известность его, видимо, была столь велика, что отдельные экземпляры из библиотеки, в том числе и кое-что из филателистического ящика , впоследствии прислали ему в Германию совершенно незнакомые люди. А известность принесли ему многочисленные публикации по филателии в довоенных русских и немецких журналах.

Окончательно перевезти коллекцию земских марок в Берлин удалось лишь спустя годы. Правда, кое-что было перевезено буквально контрабандным путем еще в 1918 г., когда вся семья пересекала границу в поезде. Марки в маленьких конвертах рассовали детям в чулки... Воистину необходимость есть мать изобретательности! И лишь в 1925 г., воспользовавшись деловой поездкой в Ленинград, Шмидт смог перевезти всю коллекцию в Германию. А вскоре наконец был завершен двухтомный труд Знаки почтовой оплаты русских земских почтовых контор , который, кстати, был признан в 1933 г. лучшим достижением филателистической литературы в Германии. И тогда же на VIPA - Международной филателистической выставке в Вене золотой медалью отметили как коллекцию Шмидта, так и его литературный труд.

Следующий логический шаг, которому был отдан весь досуг и вдохновение, - приведение материала в систему и подготовка научного каталога. Все было систематизировано по географии выпусков, снабжено таблицей цен. Поистине уникальный труд стал еще одним, последним жизненным подвигом. Достойным актерством, увенчавшим полувековой поиск. В мире не нашлось другого такого же глубокого интерпретатора истории особых страниц русской почты, с такой же тщательностью собравшего, сохранившего и описавшего земские марки. А чтобы оценить все значение подвига, вдумаемся в слова на обложке каталога: Sammling Russischer Landschaft-smarken im Reichspostmuseum Berlin ( Собрание русских земских марок в Имперском почтовом музее Берлина ). Вот и ясна судьба коллекции: владелец передал ее в дар музею! 12 декабря 1933 г. все 18 альбомов переместились в музейные хранилища на Лейпцигскую улицу.

Карл Шмидт знал, что только этот шаг спасет его уникальное собрание от распыления. Знал, конечно, и печальную историю самой лучшей в мире коллекции знаменитого Филиппа Феррари, который тоже завещал ее за несколько лет до смерти (1917 г.) тому же Берлинскому почтовому музею. Но тогда она была реквизирована правительством Франции в счет уплаты немецких репараций после войны и в 1921-1926 гг. распродана по частям на аукционах. Не мог знать Шмидт лишь одного - того, что Вторая мировая война поставит под угрозу и сам дом, приютивший его коллекцию...

Да, бомбардировки нанесли музею ущерб. Коллекции же, среди которых были и всемирно известные уникумы, удалось вывезти. Испытаний, выпавших на их долю, поставивших фонды на грань катастрофы, хватило бы на целый приключенческий фильм. Спасая коллекции от бомбежек, в ноябре 1943 г. их эвакуировали на юг. Сначала - в шахты под Эйслебеном. Там их и застал конец войны. Однако американцы, знавшие о том, что эта территория переходит под начало советской администрации, быстренько подсуетились. Ящики перевезли в американскую оккупационную зону и разместили в пустующем замке.

...Автору этих строк в этом году довелось побывать в Берлинском музее, старейшем в мире, уже целое столетие пополняющим свои коллекции. Мы продолжаем поиски, закупаем частные собрания, ведь деньги у музея есть , - сказали мне в администрации. Можно многое поведать об этом скопище сенсаций, об оборудованном после недавней реконструкции подземелье, называемом здесь Schatgkammer - хранилище сокровищ. Скажу только, что хранители пошли навстречу гостю: довелось посмотреть полностью собрание Карла Шмидта, постоять у его бронзового бюста, выполненного при жизни, и почувствовать, как подвиг коллекционера служит русско-германскому культурному диалогу.

Да, в наши дни интерес к земству действительно перемещается в Россию. Выставки - тому свидетельство. Вспоминаются последние строки из авторского предисловия к упоминавшемуся каталогу - они звучат как завещание: Сами марки заслуживают куда большего внимания в мире коллекционеров, чем то, которое уделялось им до сих пор. Уже благодаря своему внешнему многообразию они дают характеристику культуры ушедшей эпохи, которая завершилась вместе с великим государственным переворотом в России и уже никогда не вернется .