Филателия, почтовые марки, надпечатки, почта

Этого гениального фальсификатора называли филателистическим Рубенсом и убийцей филателии . За его долгую жизнь, ни один даже самый опытный эксперт так и не смог уличить его в подделке. На своей родине, в Италии, его звали Джиованни Спераччи, а во Франции, где он почти 40 лет подделывал марки,— Жан де Сператти.

Он родился 14 октября 1884 г. в среднеитальянском городе Пистоя. Его отец, полковник в отставке, владел небольшой фабрикой. Когда он разорился, Джиованни и три его брата рано вынуждены были стать самостоятельными. Один стал военным, другой поступил учеником к фотографу, третий открыл небольшой филателистический магазин и стал издавать филателистический журнал «Сан Марино». Джиованни с большим усердием учился технике гравюры, типографскому делу и фотогра­фии в Болонье. Его дядя владел небольшой бумажной фабрикой, где изготовляли не только различные сорта бумаги, но и имитировали старые сорта. Здесь Джиованни получил подробные сведения по этой части. Затем он долго работал вместе со своим братом-фотографом, занявшимся печатанием фотографических и гравированных открыток. Таким образом, будущий фальсифика­тор получил все необходимые знания и навыки для своего неблаговидного ремесла.

Переехав в 20-х гг. во Францию, Сператти поселился в южном городке О-ле-Бон и вскоре занялся изготовлением копий старых и очень редких марок европейских стран. В этом он достиг такого совершенства, что оставил позади даже прославленного мастера Фурнье. Самые опытные, всемирно известные эксперты не могли отличить его подделки и единодушно признавали их подлинными марками.

В 40-х гг. Жан де Сператти вызвал вокруг своего имени скандал и сознательно довел дело до громкого судебного процесса, послужившего ему хорошей рекламой. В письме, отправленном из О-ле-Бона одному марочному торговцу в Португалию, было обнаружено 18 очень редких старых марок. На конверте и в приложенном к маркам письме Сператти указал, что посылаются имитации марок. Однако таможенные власти, задержавшие письмо, решили, что это трюк, к которому Сператти прибегнул, чтобы не платить высокую пошлину за вывоз больших ценностей из страны. В дело вмешался прокурор, марки были отправлены одному из самых известных французских экспер­тов. Экспертиза длилась больше месяца: внимательно изучались и сравнивались рисунки, способ печати, краски, клей, бумага, водяные знаки зубцовка. Эксперт дал заключение, что все марки, без всякого сомнения, подлинные, что они редки и должны быть оценены выше каталожной стоимости ввиду их отличного состояния. «Марки» были возвращены Сператти, который отделался штрафом за попытку вывоза из страны больших ценностей. Реклама стоила этого штрафа. Сператти убедился еще раз, что его копии неотличимы от оригиналов и с еще большей энергией стал изготовлять все новые и новые «редкости». Он никогда не подделывал курсирую­щие марки, а подделка старых марок во Франции не преследовалась.

Свои изделия Сператти предлагал филателистам по ценам в 30—40 раз ниже каталожных и не раз писал о том, что делает это из филантропических побуждений, чтобы дать небогатым филателистам возможность ценой незначительных затрат попол­нить свои коллекции редкими марками.

О том, как виртуозно и тщательно работал этот мастер фальсификации, может свидетельствовать то, что после его смерти у него в мастерской было обнаружено свыше 500 сортов старой бумаги. Он так тщательно подбирал краски, что применял, например, более 100 оттенков только зеленого цвета.

Сператти превратился в грозу филателистов, его подделки проникали в известные коллекции, сбивали с толку экспертов и членов жюри. Наконец, чтобы ликвидировать эту угрозу, Британское королевское филателистическое обще­ство в 1954 г. уплатило Сператти 10 млн. франков за то, чтобы он навсегда отказался от изготовле­ния марок и передал в музей общества свое обору­дование, инструменты, клише, фальшивые штемпеля и т.д. Из оставшихся марок тоже были созданы альбомы для экспертов. Сператти сдержал слово и прекратил подделку марок. В 1957 г. он скончался.