Филателия, почтовые марки, надпечатки, почта

Перфорация (или «зубцовка») на почтовых марках функциональна. Ее изобрели и внедрили в практику для удобного отрывания отдельного экземпляра от общего листа. Для идентификации знаков оплаты по характеру и виду зубцов филателисты точно определили для них индивидуальные названия и разработали способы линейного измерения. В зависимости от конструкции машин, производящих перфорацию марочных листов, различают гребенчатую, линейную и рамочную «зубцовку», а по форме зубцов с каждой стороны марки делят ее на простую, комбинированную и сложно-комбинированную.

Любая жесткая идеологическая система, даже из числа тех, которые провозглашают своим идеалом демократию, старается добиваться того, чтобы воззрения членов общества были ограничены определенны ми рамками, короче говоря, были бы по-своему «озубцованы» в определенном стандарте.

Филателия — элемент культуры, спутник здорово го образа жизни, средство психологической разгрузки от стрессов, порожденных современной цивилизацией, элемент нормализации досуга и сохранения интереса к жизни. Можно добавить сюда еще и другие факторы, связанные с филателией, но куда важнее сказать, что ей категорически противопоказано — это стремление превратить увлечение марками в орудие идеологического воздействия на людей, а филателистов — в объект «промывания мозгов».

Любая попытка связать филателию с идеологией губит общественный интерес к первой и компрометирует вторую. Я много лет наблюдал за пристрастиями советских филателистов, собирал их высказывания и пожелания, которые позволяют судить не только о самих коллекционерах. Поскольку собиранием почтовых марок увлекаются разные люди, то, изучив их интересы, можно нарисовать достаточно яркую картину общественного сознания в определенную эпоху, гораздо точнее той, что способно представить самое репрезентативное социологическое исследование.

Вот небольшая заметка-диагноз, появившаяся в свое время в журнале «Филателия СССР». Некий М. Штурман из Ярославля, обращаясь к редакции, писал:

«Никак не могу понять, почему советская почтовая миниатюра упорно «игнорирует» развитие революционного движения в России — от декабристов до революции 1905 — 1907 годов. Нет, кое-что, конечно, есть, но именно кое-что, в основном отдельные эпизоды в виде репродукции картин. Но почему нет портретов

Желябова, Перовской, Каляева и других, почему Кибальчич представлен на марке только как теоретик космической техники, почему целые организации, на пример «Земля и воля», не удостоились нашей «маркографии»? Подобная практика привела к тому, что нет даже марки, посвященной старшему брату В. И. Лени на — Александру Ильичу, хотя остальные члены семьи Ульяновых запечатлены на почтовых миниатюрах».

Начнем с того, что каждый из нас имеет право на собственные пристрастия и на то, чтобы их высказывать вслух. Но давайте проанализируем пристрастия товарища Штурмана, чтобы понять, насколько его личные интересы вписываются в мораль нормального цивилизованного общества.

Кто такой Андрей Желябов? Террорист-народоволец, организатор покушения на императора Александ ра II. Софья Перовская — террористка, участница покушения на Александра II. Иван Каляев — террорист, убивший в 1905 году московского генерал-губернатора. Николай Кибальчич — инженер, создававший в подпольной мастерской взрывные устройства для про ведения террористических актов. Александр Улья нов — один из руководителей экстремистской организации «Народная воля», участник покушения на Александра III.

По идее все названные лица считали себя борцами с царизмом, но по методам действия были и навсегда останутся в истории террористами.

Почему же вдруг у мирного коллекционера возникла идея, что «советская почтовая миниатюра упорно «игнорирует» развитие революционного движения в России»? Объяснение достаточно простое. Искажение, если не сказать извращение общественного сознания под влиянием массированной советской пропаганды достигало в нашей стране по ряду показателей критического уровня. Многие люди верили, что во имя революции разрешено все. Чужой террорист — это зло. Свой — совсем другое дело. Это нормально, допустимо и даже должно одобряться.

Понять глубину «озубцовки» мозгов поможет та кое сравнение. Представим, что в наши дни где-то в Афганистане появится публикация, в которой филателист попросит почтовое ведомство поместить на марках изображение Усамы бен Ладена.

Эсерка Каплан, стрелявшая в Ленина, — грязная террористка. Террорист Меркадер, по приказу Стали на убивший Троцкого, — Герой Советского Союза.

Почему Николай Иванович Кибальчич представлен на советской почтовой марке только как теоретик космической техники? Да потому что только заслуги его инженерной мысли в глазах нормальных людей достойны уважения и памяти. Находясь в тюрьме, он за несколько дней до смертной казни разработал оригинальный проект ракетного летательного аппарата (впервые сведения об этом опубликованы в журнале «Былое» за 1918 г.). В проекте рассмотрено устройство порохового ракетного двигателя, управление полетом путем изменения угла наклона двигателя, программный режим горения, обеспечение устойчивости аппарата и другие проблемы. И кратер на Луне назван именем Кибальчича не за его участие в подготовке актов террора, а за вклад в осмысление возможностей проникновения в космос.

Приверженность к двойным стандартам присуща не только нам. Те, кто совершает теракты в Лондоне, — плохие террористы. Тот, кто делал такое же в России, а затем скрылся и нашел убежище в Англии, — политические беженцы. Удобная философия: чужой террорист — плохо, это — враг, не заслуживающий пощады. Свой террорист (или «бомбист», как говорили до революции) — нормально.

Так и живем мы с мозга ми, прокомпостированными и «озубцованными» пропагандой. Изображенные на марках портреты своих «кровожадных тигров», как их определил «интернационалист» Бела Кун, советские филателисты охот но помещали в коллекции, уверенные, что это дело доброе, поскольку служит воспитанию людей на примере «борцов революции». А так ли это? Человек в трезвом уме никогда не попросит почту выпустить марки с портретами народных комиссаров внутренних дел СССР Г. Ягоды, Н. Ежова, Л. Берии, топивших в крови в подвалах Лубянки тысячи невинных людей. В то же время в филателистической портретной галерее «борцов за на родное счастье» до сих пор почетное место занимают портреты Я. М. Свердлова. Этому «пламенному революционеру» советская почта посвятила четыре марки. Первая вышла в 1934 году. Художник придал Свердлову облик милейшего чеховского интеллигента: пенсне, бородка клинышком... Можно сразу сказать: тишайший среди «пламенных», не боец, а мыслитель, И в самом деле, Свердлов не бегал с маузером в руках, никого сам не убивал. За него это делали другие, Свердлов лишь отдавал им распоряжения, абсолютно четкие и не подлежавшие иному истолкованию. Причем в своей жестокости он ни в чем не уступал «интернационалисту» Бела Куну, а возможно, даже превосходил его.

Вот лишь один образчик политических директив секретаря ЦК РКП (б), председателя ВЦИК, «тишайшего» Якова Михайловича:

«Последние события на различных фронтах в казачьих районах — наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск — заставляют нас дать указания партийным работникам

о характере их работы по воссозданию и укреплению Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем по головного их истребления. Никакие компромиссы, ни какая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:

Провести массовый террор против богатых казаков, истребляя их поголовно; провести беспощадный террор по отношению ко всем вообще казакам...»

Свердлов подписал документ 24 января 1919 года, а уже 5 февраля один из отделов ВЦИК подготовил инструкцию, регламентировавшую проведение кровавых репрессий.

«1. Все оставшиеся в рядах казачьей армии после

1 марта объявляются вне закона и подлежат истреблению.

2. Все перебежчики, перешедшие на сторону Красной Армии после 1 марта, подлежат безусловному аресту. Чрезвычайной Комиссии предлагается строжайшим образом расследовать обстоятельства их пере хода.

3. Все семьи, оставшиеся в рядах казачьей армии после 1 марта, объявляются арестованными и заложниками.

4. Объявленные заложниками поступают на учет местного Совета; членам указанных семей и их имуществу производится учетная перепись.

5. Выезд семьям и их членам, объявленным заложниками, безусловно воспрещается...

7. В случае самовольного ухода одной из семей, объявленных заложниками, подлежат расстрелу все семьи, стоящие на учете данного Совета.

8. В случае самовольного ухода одного из членов семьи, объявленной заложниками, подлежат расстрелу все члены данной семьи...»

Для того, чтобы расстрелять казака, власть изобрела множество поводов. Достаточно было выйти на улицу в штанах с красными лампасами, даже если иных у человека не имелось...

Кто-то может сказать: все эти документы стали известны народу только в последнее время. Раньше о них мало кто знал. Но это не так. Директивы и приказы Свердлова широко публиковались и доводились до сведения населения России. Позже, основываясь на их идеях, строили свою тактику борьбы с собственным народом Михаил Тухачевский, без суда и следствия приказывал расстреливать заложников Семен Буденный. Не знаю, читал ли творения Якова Михайловича гитлеровский палач Генрих Гиммлер, но, даже если и не читал, первенство в организации геноцида славян ему не принадлежит.

Один из яростных сторонников признания филателии наукой некий Ю. Карпенко писал: «Историк будущего, вполне вероятно, будет обращаться к маркам гораздо чаще, чем это представляется сейчас». Да, будет обращаться, это факт. Но не в поисках правды, а толь ко лишь для того, чтобы сравнивать сюжеты марок с историческими фактами и понимать, как легко вводить наивных и беспечных в политическом отношении людей в заблуждение, превращать их в марионетки.

Только в России, где расстрелять всю семью без суда и следствия можно было за проступок одного из членов этой семьи, о вождях, пока они у власти, было опасно даже заикаться.

Коллекции многих филателистов нашей страны хранят марки с изображением «милейшего интеллигентного человека» с бородкой и в пенсне. Вряд ли можно сожалеть, что ни одна почта в мире не выпусти ла марок с двумя другими «интеллигентами в пенс не» — Лаврентием Берией и Генрихом Гиммлером. Достойная была бы компания для Якова Михайловича Свердлова!

В советские времена ходил такой анекдот. Крестьянину что-то не понравилось в сельском совете. Он плюнул па пол и сказал: «А пошли вы все!» Но тут же добавил: «Все, кроме портретов!»

В мае 1924 г. в редакцию «Рабочей газеты» пришло письмо, в котором его автор Н. Ребров ставил вопрос о «почтовом надругательстве» над вождем революции.

«Государством, — писал рабочий, — выпущены почтовые марки с портретом нашего великого вождя В. И. Ленина, которого какой-нибудь пузатый чинов ник бьет по лбу штемпелем, что, по-моему, является нецелесообразно, и я как рабочий вношу предложение отменить эти почтовые марки совсем или запретить штемпелевать в самую личность, а ниже. Так заставлять нашего дорогого вождя, как эта марка, которую я Вам посылаю, никуда не годится...»

К письму автор приложил почтовую марку, рису нок на которой был густо запечатан почтовым штемпелем.

Обратим внимание на стиль письма. Его автор именует себя рабочим, то есть относит к классу пролетариев — гегемону, к голосу которого не прислушаться никто не имеет права. По его мнению, почтовый работник, отправляющий почту, — это «пузатый чинов ник», заведомо настроенный враждебно к советскому строю, а потому не гасит марку, а «бьет по лбу» штемпелем вождя мировой революции. Убедить в абсурдности суждений идейного гегемона мог только высокий советский государственный орган, и потому письмо и заметку, на его основе подготовленную к печати, редакция переслала в Народный комиссариат почт и телеграфов РСФСР.

12 июня 1924 г. в редакцию пришел ответ.

«Возвращая заметку «Почему это так?», Народный комиссариат почт и телеграфов разъясняет:

Обычай выпускать (а значит, и штемпелевать) почтовые марки с изображением членов правительств, популярных общественных деятелей и т. п. издавна принят во всех странах, но нигде и никогда это не трактовалось, как неуважение к изображаемому лицу или оскорбление его. Для иллюстрации приведем пример белой Венгрии, где имеют хождения почт, марки с изображением «божьей матери с младенцем», что ничуть не мешает венгерским чиновникам — и верующим и безбожникам — с равным усердием накладывать штемпеля на лбы «божьей матери» и ее сына.

Взгляд рабкора Реброва безусловно неправилен и напоминает воззрения древних евреев, запрещавшие каким бы то ни было образом передавать изображение «их» бога. Любя и уважая своего вождя и учителя, мы отнюдь не должны с робким благоговением удалять его из нашей жизни, а наоборот, делать все для того, что бы напоминать о нем и его заветах. Если ленинские марки хоть немного помогают этой цели, то их существование уже оправдано. Но главное, что необходимо подчеркнуть и что имел в виду НКТП, выпуская эти марки, — это то огромное политическое значение, которое они имеют за рубежом. Об этом говорят нам получаемые оттуда, большей частью частным путем, сведения...»

Обратим внимание на то, сколь политически точно для послереволюционного времени в нашей стране была выстроена защитная линия почты. Автор ответного письма рабочему мог бы сослаться на то, что портретные марки в России появились 1 января 1913 г. К 300-летию дома Романовых вышли знаки почтовой оплаты с портретами царей Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, императоров Петра I, Павла I, Александра I, Николая I, Александра II, Александра III, Николая II, императриц Елизаветы Петровны и Екатерины II. Однако ставить русских царей на одну доску с Лениным — значило допустить политический промах, который не подлежал извинению. Зато пример с портретом «божьей матери» возвышал Ленина до уровня небожителей, давая возможность «верующим и безбожникам» ставить штемпеля «в самую личность», что так возмущало советского рабочего.

Вряд ли актуальность почтового разъяснения утратила значение в наше время. В кабинетах чиновников, выборных и назначаемых, сегодня почти повсеместно встречаешь портреты Президента. Так, по старой памяти, на всякий случай...